Редактор информационного агентства "Саминвестор" Илья Липкинд, проверку по факту нападения на которого сейчас ведут правоохранители, рассказал корреспонденту Волга Ньюс свою версию случившегося.

Журналист сразу уточнил, что событий, произошедших вечером 21 марта и в ночь на 22 марта, он не помнит. 

"Дело в том, что я не помню промежуток между восемью часами вечера и четырьмя часами утра, - говорит Илья. - Насколько я помню, я выпил на мероприятии несколько рюмок водки под хорошую закуску. Этого явно недостаточно, чтобы у меня начисто отбило память. Либо это последствия травмы, либо мне что-то подсыпали в рюмку. Кстати, эта мысль пришла ко мне слишком поздно, чтобы сделать анализ крови, мочи и что-то выяснить. И могу сказать, что на следующий день у меня не было никаких признаков похмелья. Я себя хорошо знаю. И если я сильно перебираю, то наутро ощущается похмелье. А в этот раз ничего такого не было. И я не думаю, что не помню события из-за того, что был сильно нетрезв".

По словам Ильи Липкинда, когда мероприятие закончилось, ему, скорее всего, кто-то позвонил и вызвал на встречу.

"Мои знакомые, которые были со мной в "Русской охоте", сказали, что я ушел после 10 часов вечера, - рассказывает Илья. - Я был выпивши, но в меру. Но этого я уже не помню. В "Русской охоте" уже проверили записи камер видеонаблюдения и сказали, что я оделся, вышел, подошел к такси, которое мня ожидало, что-то сказал водителю и после этого зачем-то зашел за ресторан, какое-то время там стоял с рабочим телефоном, который потом в итоге пропал. И после этого я пошел по улице в сторону от ресторана. Единственное, что я могу сказать: видимо, когда я из ресторана выходил, мне кто-то позвонил - видимо, человек, которому я доверял достаточно, чтобы встретиться с ним где-то на улице. Видимо, я ему перезванивал, уточнял место, где мы встретимся, и, видимо, это был какой-то достаточно важный разговор, потому что перед рестораном стояли люди и, вероятно, из-за этого я зашел за здание, чтобы поговорить. Возможно, я сказал таксисту, чтобы он меня подождал, либо что меня отвезут друзья. Видимо, я подошел к черному входу и оттуда перезванивал, либо смотрел по карте то место, куда мне нужно было дойти, а потом пошел. И уже там на меня напали". 

Как произошло нападение, Илья не помнит, но он уверен, что это не ограбление, так как ценные вещи у него не забрали.

"Видимо, меня вырубили сзади со спины и, судя по травмам, били целенаправленно, по лицу, - говорит журналист. - Из ценных вещей у меня пропал только мой основной рабочий мобильный телефон. Второй мобильный телефон, бумажник с деньгами, часы наручные, достаточно дорогие, перстень-печатка - все осталось на месте. В два часа ночи меня подобрала "скорая помощь" на улице Печерской, это относительно недалеко от ресторана. Меня увезли в больницу им. Пирогова. В первый раз почему-то не госпитализировали. Правда, я не помню, что тут происходило. Мне известно о комментариях представителя ГУ МВД Самарской области Сергея Гольдштейна, который говорит, что я вел себя агрессивно, нецензурно выражался, на "скорую" кидался. То, что я матерился, это наверняка. Потому что, судя по тому, как мне разделали лицо, впечатление было сложно передать литературными словами. И появившиеся вчера-позавчера сплетни, что я где-то буянил и дебоширил, фактически подтверждения не получили. Этого нет на видеозаписи из "Русской охоты". Также могу судить по своим рукам: ссадины на них есть, но не на тех местах, которые можно повредить при ударах".

Из больницы им. Пирогова Илья, по его словам, уехал к знакомым.

"Из больницы я попытался уехать домой, но выяснил, что у меня нет ключей, - рассказывает Илья. - Было около трех часов ночи. Я помню, как искал ключи в больнице, после чего поехал к друзьям. И, по их словам, я приехал к ним между половиной четвертого и четырьмя часами утра и у них остался на ночь. Они дали мне выспаться, потом вызвали полицию и "скорую", и меня снова увезли в больницу им. Пирогова. Там один из врачей мне сказал, что при первом, ночном, визите мне сделали МРТ. При обследовании у меня выявили сильное сотрясение головного мозга, перелом носа в двух местах, некоторые травмы внутренних органов. Остальное все по мелочи - гематомы и ссадины. Перелома руки у меня не было. Я так думаю, что мне просто наступили на правую руку (потому что пальцы опухшие). Болели - я их просто не мог ни согнуть, ни разогнуть. Поначалу думал, что они сломаны, но рентген показал, что кости целы, и сейчас пальцы разгибаются". 

Илья считает, что нападение на него связано с его профессиональной деятельностью.

"Я думаю, что это связано с моей профессиональной деятельностью, - делится своим предположением редактор "Саминвестора". - Сейчас надо подождать, когда проверят звонки с моего рабочего телефона и  поговорят с таксистом, чтобы знать, что я ему сказал. Я полагаю, что я либо просил его подождать, либо его отпустил. Если я ушел на встречу, то наверняка это связано с моей профессиональной деятельностью. И то, что меня били, в основном, по лицу, тоже говорит о том, что это было не случайное нападение".

Илья не исключает, что нападение могло быть связано с конфликтными ситуациями, возникавшими у него с банковскими структурами, о которых он писал.